Пытки: От средневековой инквизиции до современного Таджикистана

26 июня в Международный день защиты жертв пыток, Коалиция НПО против пыток организовала акцию «Скажем пыткам - Нет!»

Аналогичная акция впервые была проведена в 2013 году, в рамках которой Коалиция презентовала книгу таджикской журналистки Наргис Хамрабаевой «Сломанные судьбы, отнятые жизни». 

В этом году организаторы представили фотовыставку, посвященную жертвам пыток, среди коротых 3 солдата срочной службы пограничных войск. Все эти солдаты подвергались жестокому обращению со стороны старших по званию сослуживцев.

Представитель ООН призывает

Еще несколько лет назад многие международные и местные правозащитники были уверены, что как только в законодательстве Таджикистана будет внесена отдельная поправка о «пытках», ситуация с обеспечением прав задержанных и заключенных в стране улучшится.

Долгожданный день наступил в 2012 году. Парламент страны внес поправку в Уголовном кодексе о пытках.

143 статья прим. 1 («Пытки») Уголовного кодекса предусматривает наказание в виде штрафа размером от трехсот шестидесяти пяти до девятисот двенадцати показателей для расчетов или лишением права занимать определенные должности пли заниматься определенной деятельностью сроком до пяти лет или лишением свободы на срок от двух до пяти лет.

При повторном совершении преступления с отягчающими последствиями можно получить до пятнадцати лет.

По мнению экспертов, наказания, предусмотренные этой статьей, были не самыми суровыми. Потому что во многих странах, лиц, осужденных по обвинение в пытках, не амнистируют, в ряде случаев в некоторых странах, например, в Великобритании им дают пожизненные сроки.

Вопреки ожиданиям, в Таджикистане даже в таком виде статью о пытках не стали использовать в должной мере. В результате у правозащитников эйфория прошла, а у сотрудников правоохранительных органов страх.

Итоги первого года действия данной статьи на практике показали, что в этой сфере в Таджикистане коренных изменений не наблюдается. Например, в 2013 году международная организация Amnesty International заявила, что пытки и издевательства в таджикских тюрьмах стали обыденным явлением. Тем не менее, виновники остаются безнаказанными, а независимые наблюдатели не имеют доступа в закрытые учреждения.

В данном докладе говорилось, что в Таджикистане очень часто регистрируются случаи, связанные с издевательством и пытками задержанных и заключенных, если дела по ним и доходят до суда, то они рассматриваются, как и раньше, по статье «превышение должностных полномочий».

Поэтому в ходе своего 3-х дневного визита в Таджикистан 12 февраля 2014 года специальный докладчик ООН по вопросам пыток Хуан Мендес еще раз призвал правительство РТ искоренить пытки в стране.

В интервью радио Озоди он заявил, что следственные органы уверены в своей правоте и безнаказанности и эта тенденция существует годами. Следовательно, по словам Мендеса, для искоренения пыток необходима политическая воля властей, а правоохранительные органы должны знать, что они такие же рядовые граждане этой страны, а не вредители.

Но с мнением о том, что в таджикских тюрьмах существуют пытки, не согласен заместитель министра юстиции, руководитель ГУИУН генерал Иззатулло Шарипов.

Несколько месяцев назад он заявил, что утверждение о том, что якобы сотрудники тюрем сознательно и целенаправленно занимаются пытками осужденных - это ошибка и неправда.

По его словам, кем бы то ни были преступники, какое бы не совершили они деяние, «для сотрудников тюрем они, в первую очередь, люди. И никто не обращается с ними плохо и не пытает их».

Но при этом он подчеркнул, что «контроль над тюрьмами осуществляет прокурор и в отношении сотрудников, совершивших преступление, они принимают соответствующие меры».

Также, по словам генерала Шарипова, наблюдение за положением в тюрьмах осуществляют кураторы из ГКНБ и Агентства по борьбе с коррупцией, которые также отвечают за работу сотрудников этих учреждений.

Саморазоблачение - главный аргумент инквизиции

Как отмечается в Википедии, в средневековой Европе широко была распространена вера в правдивость показаний, которые получали под пытками. Выражение «узнать всю подноготную» и «подлинная правда» свидетельствует об этом.

Инквизиторы, охотившиеся на еретиков и ведьм, обычно использовали принцип «по закону никто не может быть присужден к смертной казни, если он сам не сознался в преступлении».

«Уверенность в правдивости признаний, вызванных пыткой, можно объяснить тем, что пытки обычно прекращались лишь тогда, когда показания жертвы стали совпадать с тем, что следователи считали правдой», - говорится в Интернет-энциклопедии.

Но начиная с эпохи Просвещения, Европа постепенно стала отказываться от применения пыток в отношении задержанных и подследственных. Например, в Германии в этот период возникло неверие в такие явления, как полёты ведьм на метле. Это означало одно: тысячи ведьм, сожжённых на основе их собственных признаний под пытками, оговорили себя, несмотря на то, что их упорное непризнание сохранило бы многим из них жизнь.

В XX веке пытки широко употреблялись в ряде стран: в фашистской Германии, США, СССР, Китае, в латиноамериканских, африканских и азиатских диктатурах тоталитарными, диктаторскими и репрессивными режимами.

В начале XXI века применение пыток имело место в Соединённых Штатах Америки. Но применение пыток основывалось обычно на тайных, неофициальных приказах и инструкциях. В настоящее время пытки запрещены конституциями и законами практически всех государств современного мира.

Как пытают в демократическом Таджикистане?

В июле 2012 года организация Amnesty International заявила, что процветанию пыток в Таджикистане способствуют коррупция и безнаказанность милиционеров. В заявлении отмечалось, что жестокие методы дознания, применяемые милиционерами в стране, поистине повергают в шок. В ход идёт электрический ток, кипяток, удушение, избиение, прижигание сигаретами, изнасилования и угрозы изнасилованием.

По словам эксперта этой организации по Таджикистану Рейчел Баглер, избавиться от пыток можно лишь подписав признательные показания или заплатив взятку. Но, как она отметила, в результате такого обращения жертвы страдают не только от физических увечий - порванных барабанных перепонок, выбитых зубов и сломанных челюстей, но и от посттравматического стресса, который проявляется в депрессиях, хронической бессоннице и кошмарах.

Рейчел Баглер в своем интервью западным журналистам заявила, что нередко такое обращение приводит к смерти задержанных под стражей. Однако эти случаи тщательно не расследуются, и виновные не несут наказаний. Ситуация усугубляется еще и тем, что жертвы пыток зачастую боятся давать показания на своих мучителей.

Она также уверена, что для милиционеров в Таджикистане соблазн применить пытки гораздо сильнее страха наказания, поскольку начальники оценивают их работу по количеству раскрытых преступлений. Нередко пытки становятся для полицейских и источником дохода: они задерживают и пытают людей, предъявляют им обвинения, а затем предлагают родственникам выкупить их.

Известны также случаи, когда сами жертвы отказываются предоставлять информацию о пытках из-за отсутствия эффективных механизмов расследования пыток и защиты жертв и свидетелей пыток, возможности репрессий за жалобы, а также из-за боязни получения сурового наказания по основным уголовным делам.

Сергей Романов, руководитель «Независимого центра по правам человека» несколько лет назад в интервью «Немецкой волне» заявил, что пытки стали возможными в силу ряда причин:

1. Оперативники и следователи хотят добиться быстрого получения признательных показаний, потому что на судебных процессах очень часто именно эти признательные показания берут за основу при вынесении приговора.

2. Отсутствуют независимые механизмы для рассмотрения жалоб потерпевших, т.е. если пытки применяются в органах внутренних дел, жалоба порой возвращается в тот же орган, на который и жалуются, что ненормально.

3. Кадровые проблемы и слабая техническая оснащенность самих правоохранительных органов.

Наука безнаказанности

Со времени внесения статьи о пытках в Уголовный кодекс прошло более 2 лет. За этот период в стране не смогли даже создать видимость борьбы против этого явления. Те несколько случаев привлечения сотрудников правоохранительных структур к уголовной ответственности не могут стать серьезным аргументом для правительства, которое взяло на себя обязательство перед международным сообществом.

Директор Общественного фонда «Нотабене» Нигина Бахриева в своих интервью неоднократно заявляла, что вся проблема кроется в безнаказанности виновных.

«Заявления о пытках своевременно не расследуются. Виновные получают низкие сроки, например, за смерть или искалеченную жизнь могут назначить два года лишения свободы, а впоследствии лицо освобождается по амнистии. Разве это может служить сдерживающим фактором», - задается вопросом Бахриева.

Она также утверждает, что иногда за незаконное задержание и жестокое обращение виновное лицо привлекается лишь к дисциплинарной ответственности, то есть ему на собрании делают замечание, как нехорошо он поступил и все.

Опираясь на общепризнанную практику, Нигина Бахриева утверждает, что по таким фактам к уголовной ответственности должны привлекаться многие.

«Если опираться на международные стандарты, то по таким фактам привлекаются все, кто несет ответственность за задержанного/заключенного - те, кто применили пытки (непосредственные исполнители); те, кто, отдали приказ об этом; те, кто увидели и закрыли глаза на это (начальники, следователи); те, кто должны были зафиксировать, но промолчали (медицинский персонал); те, кто должны были проконтролировать, но не сделали это (органы контроля и надзора); те, кто должны были расследовать и обеспечить безопасность жертв; те, кому жертвы сообщили, но те не приняли меры (судьи). Только в этом случае система может заработать, и появятся реальные механизмы защиты от пыток», - говорит правозащитница.

Вышеупомянутый правозащитник Сергей Романов и его коллега Абдурахмон Шарипов считают, что согласно тем же международным нормам, пытки относятся к категории особо тяжких преступлений, которые не подлежат амнистированию.

Рейчел Баглер уверена, что безнаказанность за пытки слишком долго была нормой в Таджикистане, и ситуация не изменится, пока не будет положен конец межведомственному сговору, который делает подобные злоупотребления возможными. С этой целью она предлагает создать в Таджикистане «независимое учреждение, которое станет инструментом сдержек и противовесов для правоохранительных органов».