Темур Варки: Как убивают надежду

Ему было всего 34 года. Все, кто знал его, отзываются о нем исключительно положительно. Это был один из лучших молодых людей, образованный, с широким кругозором, добрый и отзывчивый. У него были мечты. У него была надежда. Он сам был воплощением этой надежды на жизнь, на лучшую жизнь, которую вложили в него его родители. Умед с таджикского переводится как надежда. Теперь его нет. Нет его надежды. Нет надежды у его родителей, супруги и детей на то, что Умеджон Тоджиев – дословно в переводе с таджикского – надежда таджиков переступит порог своего и родительского дома, обнимет жену и детей, поведет их в школу, будет заступником и советчиком для них, подставит плечо старым безутешным теперь родителям. Нет, надежды, что он благополучно вернется домой, откуда его однажды увезли милиционеры, больше нет. Надежды, что в милиции разберутся в его невиновности и извинятся, больше нет. Надежды, что он поправится после пыток с применением тока в ОВД города Исфара, больше нет. Надежды, что он поднимется на свои ноги после побоев и увечий, которые ему нанесли люди в погонах, которые получают зарплату от таких, как Умеджон, для того, чтобы охранять его надежду и надежду его семьи на справедливость, на безопасность, на счастье, такой надежды больше нет.

Он выпрыгнул в окно из кабинета на третьем этаже в ОВД на второй день пыток. Он переломал себе конечности и ребра. Он успел сказать адвокату, что его пытали. С октября по январь, 3 месяца, несмотря на увечья и несмотря на мольбы престарелой матери, несмотря на требования адвокатов, покалеченного узника отказывались перевести в больницу. 19 января он скончался. Адвокаты не знают, от чего. Следствие и руководство ОВД Исфары тоже молчит и не указывает причину наступления смерти. Милиционеры утверждают, что он сам выпрыгнул из окна 3-го этажа. По собственной воле. Многие ли из них готовы вот так просто без причины выпрыгнуть с 3-го этажа? Прыгают ли с 3-го этажа милиции люди от радости или от безделия? Почему никто не задается этим вопросом и не отвечает на него? Не может взрослый человек, отец 4-х детей просто так взять и пойти на такой отчаянный шаг. Разве это не шаг отчаяния? Разве милиция и прокуратура в правовом демократическом государстве согласно Конституции, на которой недавно в очередной раз поклялся президент, не обязаны установить причину и обстоятельства такого прыжка отчаяния? Не нужно быть правоведом, чтобы предположить, что это ничто иное как доведения человека до самоубийства теми, кто поставлен охранять закон, а не попирать его своими сапогами. Почему нет иска, почему нет служебного расследования? Куда смотрят руководство МВД и прокуратуры? Где их принципиальность и верность присяге, где их верность закону и справедливости, где их верность своему народу, готовность рисковать своими жизнями для безопасности сограждан? Почему в который уже раз. Когда бесчинствуют беспредельщики в погонах в отношении сограждан, молчит гарант Конституции?

Сегодня неважно, каких убеждений придерживался Умеджон Тоджиев. Он был верующим человеком, знающим, что самоубийство это грех. И вероятно, он надеялся бежать от пыток, или просто отчаялся и потерял надежду на справедливость и гуманность, на человеческое отношение к себе со стороны людей в форме. Умеджон Тоджиев был активистом парламентской легальной партии исламского возрождения. Однако милиционеры пытались его обвинить в сотрудничестве с запрещенным Исламским движением Узбекистана. Если бы у следствия были улики антиправительственной деятельности в отношении Умеджона, то издеваться над человеком не было бы никакой необходимости. Однако то, что его пытали, свидетельствует о том, что милиция добивалась самооговора или ложных обвинительных показаний против других людей под воздействием пыток. Руководство ПИВТ расценило гибель Умеджона Тоджиева как «безответственность и халатность, далекие от морали и гуманности сотрудников правоохранительных органов». Но это как минимум. Ведь, по сути, это преступление против человечности, преступление против совести и свободы совести по Конституции, это преступление против закона и справедливости, преступление против надежды на лучшую и светлую, справедливую жизнь в Таджикистане. Это преступление против власти и против доверия к власти, это подрыв авторитета власти и доверия к власти, удар по доверию граждан к власти и ее способности следовать закону и по стремлению власти к построению справедливого общества. Так убивают надежды общества на лучшую жизнь, на власть и на будущее с такой властью.

У Умеджона остались старые родители, остались сиротами 4 детей и вдовой – больная жена. Никакая материальная компенсация не сможет им возместить потерю растоптанной надежды на справедливость в этой стране сегодня при нынешнем положении дел, когда любой может оказаться на месте Умеджона. Впрочем, о материальной компенсации и наказании виновных, судя по всему речи так же сегодня не идет.