История Фирдавса Рахматова

Июньское утро припекало с самого утра. Дилором со своей маленькой дочкой пораньше сходила на рынок, прикупила все необходимое для встречи гостей. В тот день к ним должны были прийти родственники, поэтому она старалась ничего не забыть из наспех составленного списка. Ведь, как и полагается на Востоке, дастархан должен быть щедрым. По дороге домой зашла в аптеку и купила необходимые лекарства для среднего сына, которого по состоянию здоровья отпустили из армии в отпуск сроком на 10 дней.

- А старший мой, Фирдавс, что-то не звонил сегодня, - подумала она.

22-летний Фирдавс Рахматов, студент 4-го курса заочного отделения Худжандского госуниверситета, без пяти минут специалист по телекоммуникациям, попал под «облаву» за месяц до этого, 7 мая 2015 года. Родители просили отсрочку для него у военного комиссара, ведь второй сын в это время уже служил в армии, но не получилось. А говорить о том, что сотрудники военкомата превысили свои полномочия, устроив облаву, родители побоялись – как бы хуже не было… Пришлось проводить на службу. Их сын хорошо владел русским языком, свободно обращался с компьютерной техникой, поэтому его сразу же после принятия присяги взяли писарем в штаб воинской части 04080 сухопутных войск Минобороны в Канибадаме. Но вот тут-то все и началось – солдаты, прослужившие более года, начали завидовать новобранцу, который едва попав в армию, оказался, как им представлялось, на особом положении.      

Для старослужащих выдался удобный момент – в начале июня военнослужащих повезли на неделю на учебный полигон в Исфару. Было воскресенье. Дежурный по части и другие офицеры, которые должны были отвечать за дисциплину и установленный порядок на полигоне, в нарушение действующих уставов оставили солдат, и «деды» решили провести ритуал «Стройся!». Собрали после обеда 23 новобранцев и увели на 100 метров, поближе к холмам и подальше от видеокамер. Один «дед» подстраховывал, а двое других построили молодых ребят и начали по очереди бить их – под дых, по горлу ногами и прикладом автомата. Среди новеньких был парень крепкого телосложения, настоящий богатырь, но даже он от одного удара упал в обморок. Но «деды» не испугались, плеснули ему в лицо водой, похлопали по щекам, и как только тот пришел в себя, снова поставили в «строй».

Напоследок они решили вывести четверых новобранцев, имеющих «замечания», и наказать их особенным образом. Среди них был Фирдавс. После очередного удара он упал, и хрипя, стал шептать, что ему тяжело дышать и сейчас умрет, но услышал в ответ короткое: «Не тупи, пацан». Его продолжали бить и Фирдавс потерял сознание. Кто-то из новобранцев крикнул, что нужна помощь фельдшера, но ему запретили звать врача. Выжидали минут двадцать, но парень не приходил в себя, только тогда решили бежать за медицинской помощью. Врач констатировал смерть солдата. «Деды» строго-настрого запретили новобранцам рассказывать, что произошло на самом деле. Быстро «состряпали» легенду – якобы Фирдавс упал и умер от удара. 

Командиры решили везти тело солдата домой ночью, чтобы не вызвать возмущение среди людей.

…Уже смеркалось, когда Дилором с мужем вышли во двор «четырехэтажки» проводить гостей. Весело распрощались с ними, поздоровались с соседями, которые сидели у подъезда, а те как-то странно посмотрели на Дилором… В сердце прокралась тревога и она опять подумала: «А ведь Фирдавс сегодня так и не позвонил». Но она отогнала все плохие мысли. Зашли домой, все вместе прибрали со стола и начали готовиться ко сну. И вдруг неожиданный стук в дверь, такой тревожный, как будто те, кто стоял по ту сторону двери, пришли с не очень хорошей вестью. «Ваш сын, Фирдавс, умер. Вот его тело», - эти слова Дилором услышала, как во сне. «Как?? Почему??, - успела она прошептать и упала без чувств.

С тех пор прошел ровно год, ее израненное материнское сердце больше не знает покоя и умиротворенности, а на когда-то милом лице застыла печать скорби.

 «В ту ночь привезли моего сына, переодетого в новую форму, так как своя была вся в крови. Вокруг были представители хукумата, военкомата, соседи, милиция, врачи скорой помощи. Кстати, соседи еще днем узнали о случившемся, но никак не решались мне сказать об этом. Все были в шоке от увиденного. Голова сына была перевязана черным целлофановым пакетом, а поверх него надета шапка. Все тело зашито. Это они так экспертизу без нашего разрешения провели. Расстегнули рубашку и ахнули от ужаса – все тело было в кровоподтеках, гематомах, в одном месте даже следы берцев отпечатались», - рассказывает Дилором, не сдерживая слез.

На следующий день командиры части приехали на похороны. Мать кинулась к ним с расспросами, как они допустили такое среди военнослужащих, на что те лишь хладнокровно сказали, мол, в тот день было слишком жарко, ваш сын получил солнечный удар, упал и умер.

«В заключении врача было написано то же самое. Мы решили, что это нельзя так оставить и сразу после похорон мой муж поехал в военную прокуратуру писать заявление. Началось следствие. Через каждые два дня мы ездили, интересовались ходом расследования. Но, недовольные его ходом, мы обратились в Генеральную прокуратуру. Они прислали своего представителя. Следствие шло месяц. Двадцать два новобранца проходили как пострадавшие. В отношении трех сослуживцев солдата - двух сержантов и рядового было возбуждено уголовное дело. К дисциплинарной ответственности также были привлечены трое офицеров войсковой части за халатное отношение к своим служебным обязанностям, но от уголовной ответственности их позже освободили. Врач войсковой части, вынесший ложное заключение о причине смерти, ответственности также не понес.

В итоге 1 октября 2015 года суд приговорил сержантов Раббони Сулаймонова и Комрона Рахимова к 18 и 17,5 годам, а рядового Айёма Назарова - к 17 годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии строгого режима. 

А 5 августа 2016 года в здании военного суда душанбинского гарнизона завершился процесс по рассмотрению иска родителей военнослужащего Фирдавса Рахматова. Суд, частично удовлетворив иск Рахматовых, принял решение о взыскании с министерства обороны Таджикистана 5 тысяч сомони, а это около 700 долларов США, в качестве возмещения морального