Таджикистан: закон не допускает применение пыток, но на местах – картина другая

По итогам своего недавнего визита в Таджикистан Специальный докладчик ООН по пыткам Хуан Мендес подчеркнул, что Душанбе следует сократить разрыв между законодательством в области борьбы с пытками и ситуацией на местах. В своем докладе Мендес отметил, что из Таджикистана по-прежнему поступают «заявления о пытках и жестоком обращении во время арестов, допросов, досудебного содержания под стражей и в тюрьмах».

В интервью нашему радио директор общественного фонда «Нотабене» Нигина Бахриева отметила, что выводы доклада точно отражают ситуацию в Таджикистане – законодательство быстро приводится в норму с международными стандартами, однако соблюдение закона на местах – другое дело. С правозащитницей Бахриевой побеседовал Никола Крастев.

*****

Нигина Бахриева: По сути можно сказать, что с 2012 г. до сегодняшнего момента была проведена серия реформ в области законодательства. Например, был принят закон о защите участников уголовного судопроизводства, была принята специальная статья по пыткам в Уголовном кодексе. Несмотря на то, что налицо признаки определенного прогресса в законодательстве, пытки на сегодняшний день все еще широко применяются. Прежде всего, можно отметить две основные цели применения пыток. Во-первых, пытки широко распространены в момент фактического задержания с целью получения признательных показаний в совершении преступлений. Во-вторых, в последние годы мы очень много получаем информации и заявлений о пытках в местах лишения свободы: здесь целью является наказание тех лиц, которые делают различные заявления по поводу содержания в тюрьме или пыток в том числе.

Законы по запрещению пыток принимаются, но некоторые нормы по соблюдению этих законов практически не применяются на практике. Например, нормы закона о защите свидетелей никаким образом не применяются ни в отношении жертв пыток, ни в отношении свидетелей, которые делают заявления о пытках. Также, можно говорить о том, что хотя у нас и была принята отдельная статья, которая криминализирует пытки, сама диспозиция статьи, она полностью соответствует статье 1 Конвенции против пыток, однако наказания части 1 предусматривают альтернативные меры наказания и наказание в виде лишения свободы до пяти лет.

За период 2012-14 гг. у нас было возбуждено четыре уголовных дела по пыткам. По трем уже есть приговоры, а по четвертому на днях суд должен вынести приговор. В одном из уголовных дел за применение пыток виновный осужден на один год лишения свободы, а по второму делу виновный в пытках осужден на два года условно, что не отвечает тяжести совершения преступления. Такие нормы создают условия безнаказанности.

Одной из очень серьезных проблем, которые мы, гражданское общество, поднимаем, это то, что, начиная с 2004 года, у гражданского общества нет доступа в закрытые учреждения для проведения независимого мониторинга. Этот вопрос мы поднимали и перед Спецдокладчиком ООН и перед Комитетом ООН против применения пыток.

Существуют достаточно четкие и последовательные рекомендации в этом направлении, однако, к сожалению, ни мы (Коалиция НПО против пыток в Таджикистане), ни Красный Крест не получили такой доступ. Исходя из переговоров с органами государственной власти, мы не видим изменения этой ситуации или то, что власти готовы пускать гражданское общество, например, в тюрьмы или в места предварительного заключения.

Никола Крастев: Вы упомянули о четырех случаях, когда были вынесены осудительные приговоры. Можете рассказать, что происходило, какие конкретно формы пыток применялись?

Нигина Бахриева: По одному делу я могу рассказать о том, что осужденный получил достаточно большой срок лишения свободы – семь лет. Это дело несовершеннолетнего, который подвергался жестокому обращению и пыткам со стороны сотрудника милиции. Это было первое дело по пыткам, которое было возбуждено сразу же, где-то через месяц после внесения статьи в Уголовный кодекс. Дело достаточно долго разбиралось и вот, в результате судебного процесса, например, было достаточно серьезное давление на истца и на адвоката со стороны сотрудника милиции (обвиняемого), но, к счастью, судья вынес приговор – семь лет лишения свободы. Это было достаточно серьезный приговор, для нас это явилось одним из положительных результатов действия этой статьи.